— Есть! — выдохнул Мятый.

Карась был более сдержан в эмоциях и молча продолжал свое дело, по миллиметру увеличивая щель.

— Мне здесь делать больше нечего, — сказал Андрей. — Я пошел. Бумажки и сами дотащите.

— Чемодан забери, — бросил Карась и пробурчал что-то себе под нос. Наверное, пожелал Андрею больше не попадаться ему на глаза. Двум спецам вместе работать несподручно. Разве только на таком же бестолковом деле, как это.

Андрей оставил им переговорник, забрал сумку с ноутбуком и бесшумно закрыл за собой входную дверь.

Он спустился по лестнице на первый этаж и вышел на улицу.

Напротив подъезда торчал темный «опель». Щелкнула задняя дверца и слегка приоткрылась, приглашая его забраться в салон. Андрей оглянулся по сторонам. В темном дворе ни души. Черные проемы окон вызывали ощущение полного одиночества. Казалось, что весь мир вымер, и он остался в живых один. Да ещё две эти личности в машине, готовые его растерзать. Он запахнул пиджачок, шагнул к стоянке, забрался на заднее сидение «мерса», бросил сумку рядом.

— Все в порядке. Карась горелкой справится. Мне там делать нечего.

— А ты сигнализацию отключил? — уточнил Махров.

— Ага. Если бы не отключил, вы бы об этом узнали. По блеску мигалок и вою сирен.

— Договоришься сейчас, умник, — проворчал Витек.

Махров приблизил ко рту переговорник.

— Ну, как вы там?

— Жарко, как в печке! — пискнул голос Мятого. — Сейчас сваримся.

— Шевелитесь!

— Я свободен? — спросил Андрей.

— Не торопись, — буркнул Витек. — Вор должен уметь ждать.

— Ладно, давай, двигай, — недовольно проворчал Махров. — Если тебе так не терпится лечь под её крылышко. Только смотри, не переусердствуй. А то снова на вокзале окажешься. Бабки получишь завтра.

Андрей открыл дверцу и выбрался из машины. Спокойным, размеренным шагом, двинулся со двора на улицу. В какой-то момент ему показалось, что сейчас его догонит пуля, но в тишине двора не раздалось ни звука. Только доносился легкий скрип качелей и завывание ветра.

— Он что, так и уйдет? — со злостью спросил Боксер, глядя ему вслед.

— А ты предлагаешь шмальнуть ему в черепушку? — огрызнулся Махров.

— Может, ты ему и Люську отдашь?

— За кого ты меня принимаешь? За шмаровоза? — Махров выпустил облако дыма. — Я ему за неё глотку перегрызу. Люська — стерва, но я её все-таки люблю. Ты, Витек, поделился бы с кем-нибудь своей бабой?

— Я понял, — кивнул Боксер. — Значит, ликвидируем.

— Потом. Он от нас никуда не денется. Все равно придет за бабками.

Витек ухмыльнулся и автоматически сунул руку под мышку, проверяя, не потерялся ли его железный друг.

Выйдя на улицу, Андрей свернул в сторону люськиного дома, надеясь через час-полтора добраться до места. Он пересечет весь город напрямик, попадет в квартиру, залезет в её постель и сообщит ей, что свою задачу выполнил. Как она на это отреагирует, уже неважно. Все, что от него зависело, он сделал. Если Махров сдержит слово — они свободны. Если нет… Об этом лучше не думать. Больше всего он сейчас хочет увидеть её и почувствовать запах её тела. А что будет потом, знает только Он. Тот, кто знает все.

Не успел он пройти и сотни метров, как из-за ближайшего поворота блеснули фары. Кто-то мигнул дальним светом, привлекая его внимание. Он пригляделся и увидел темный силуэт люськиной «шкоды». Радость смешалась с недоумением. Не задерживаясь, он двинулся к ней, открыл правую дверцу и влез на сидение.

— Ты что здесь делаешь?

— Тебя жду.

— Решила подбросить меня до дома? Спасибо за заботу. А то пришлось бы переться через весь город.

— Теперь не попрешься.

— Постой, а как ты узнала, что мы здесь работаем?

— Проследила.

Люська не заводила движок и не зажигала фар. Казалось, она чего-то ждала, напряженно вглядываясь через ветровое стекло. Андрей смотрел на неё недоуменно. Она была сосредоточена. Покосилась на него, поймав его безмолвный вопрос.

— Я уже позвонила, — наконец произнесла она. Открыв бардачок, сунула туда мобильный телефон.

— Куда? — не понял он.

— Куда следует.

По улице пролетели два милицейских «жигуленка» в сторону того дома. Они не блестели маячками и не разрывали ночную тишину трелями сирен. Просто пронеслись две темные тени друг за другом на приличной скорости. Но Андрей сразу понял, что это они. Внизу сдавил живот, и он почувствовал, как холодеет спина.

— Ты с ума сошла, — только и проговорил он.

— Ну почему? — улыбнулась она. Ее улыбка в бликах фонарей выглядела зловещей. — Мне кажется, это самое разумное, что можно было сделать. Давно хотела что-нибудь натворить. Вот и дождалась своего часа.

— Их же сейчас заметут?

— Неужели? Какая жалость! — наигранно сокрушалась она. — Прямо кошки на душе скребут. Особенно жаль Махрова. Такой классный был мужик. Иногда он мне даже нравился. В последнее время раздражать стал. Не люблю, когда об меня вытирают ноги.

— Ты поторопилась, Люся, — выдохнул он. — Махров будет очень огорчен. А если он начнет отстреливаться и положит парочку ментов? Начнется такая буча!

— Это его проблемы, как разбираться с ментами.

Андрей безнадежно усмехнулся.

— Теперь ему несдобровать.

— А мне на это наплевать, — Люська с отвращением отвернулась. — Он сам ввязался в это дело, теперь пускай и развязывается. Наше дело — сторона.

— Нам тоже достанется. Боюсь, придется уносить ноги.

— Уноси. Я тебя не держу. И чем скорее ты это сделаешь, тем лучше.

Люська повернула ключ зажигания, включила ближний свет и, резко взяв с места, погнала машину прочь. 

Глава 17

Ментовские «жигули» подлетели к дому, со всего маху заехали во двор и тормознули на выезде.

— Менты! Сворачивайтесь! — крикнул Махров в переговорник. — Берите все, что в ящике, и уходите!

Он упал на сиденье. Витек тоже сполз под руль, насколько ему позволял живот. Они затихли и сидели, не двигаясь. Только глаза выглядывали из-за приборной панели.

Менты повыскакивали из машин. Трое побежали к подъезду, каким-то образом открыли кодовый замок и скрылись внутри. Еще трое остались во дворе, изучая обстановку.

К этому времени Карась уже успел прожечь отверстие в дверце сейфа, взломал замок и выволакивал наружу пачки купюр, черные кожаные папки с документами и блок компьютерных дискет. Мятый услужливо подставил ему раскрытую сумку. Побросав туда все и оставив на месте преступления баллоны и инструменты, они ломанулись к выходу, выскочили на лестницу.

Снизу доносился топот сапог бежавших наверх ментов. Гудела кабина лифта, неотвратимо приближаясь к восьмому этажу. Воры понеслись на чердак, перепрыгивая через ступеньки. Мятый, несмотря на хилость, лихо уносил ноги, нагруженный сумкой с содержимым сейфа. Карась с трудом поспевал за ним и где-то на тринадцатом почувствовал, что сдает и ему не хватает дыхалки. Он остановился, чтобы отдышаться.

— Ну, Бурый, устроил марафон, падла! — выдохнул он.

Мятый нервно топтался на месте, не зная, бросать ли ему кореша или ждать, когда тот отдохнет. Шаги ментов стихли. Видно, они застряли на восьмом этаже и уже проникли в отрытую квартиру. Карась отдышался и махнул рукой. Они не спеша поднялись на последний этаж, оттуда на чердак, вылезли на крышу и быстренько протопали в крайнюю секцию дома, не обращая внимания на звездное небо и расстилавшийся внизу город. Мятый подошел к ограждению карниза и поглядел вниз. Перед подъездом неподвижно стоял их «опель», а на выезде со двора, перегородив проезд, застряли два ментовских «жигуленка». По площадке перед домом бегали менты, обследуя территорию.

Карась взломал дверцу, ведущую на лестницу, спустился на пыльный чердак и огляделся. Рядом с машинным отделением лифта находилась вентиляционная камера, огороженная хлипкой проволочной сеткой. Старый вор отыскал в сетке дверцу, сорвал замок и, проникнув внутрь ограждения, засунул сумку с деньгами, дискетами и валериными писульками в цилиндрический корпус огромного компрессора. Затем выбрался из сетки, прикрыл за собой дверцу и навесил замок — с понтом ничего не заметно.